В январе 1820 года в Петербург прибыл яранич Иван Шевелев, поселившись на набережной реки Фонтанки, близ Чернышева моста. Позади был долгий, утомительный путь.
Всего лишь мещанин по сословной принадлежности, он обратился к столичным властям. Чаяния его отражены в прошении, поданном на имя императора Александра I. Любопытный сей документ в составе дела, хранящегося в С. Петербурге, в Российском государственном историческом архиве (РГИА. Фонд. 1409. Опись. 1. Дело. 3488).
Яранич испытывал душевный подъем, и настрой его определяла эпоха. Отношение к монарху, как и ко всем, кто слыл победителем Наполеона, было восторженным. Александр Пушкин в повести «Метель» писал о тех годах: «Время незабвенное! Время славы и восторга! Как сильно билось русское сердце при слове «Отечество»!.. С каким единодушием мы соединяли чувство народной гордости и любви к государю!»
Вспомним и о тогдашнем особом внимании к государственному устройству и порядку, о чем говорят уже проекты декабристов.
Стремление послужить отечеству явно испытывал и Шевелев. Еще в 1816 году он представлял министру финансов проект «О потере государственных пошлин». Проект учитывал, что продавцы и покупатели разных имений порой уклонялись от уплаты пошлин, не оформляя необходимый договор — купчую крепость. Как утверждал сам Шевелев, меры, им предложенные, министр одобрил, так что умножились государственные доходы.
Затем наш Шевелев взялся за литературный труд. И был результат — книга «Руководство для волостных правлений…», ведающих жизнью государственных крестьян. Основу книги составили выписки из законов, относящихся к избранной теме. Книга снабжалась и «экономическими примечаниями», и чертежами. Завершив этот труд, Шевелев съездил в Казань, где в Цензурном комитете при тамошнем университете получил разрешение напечатать книгу. Но вот незадача — денег на типографские расходы у мещанина не нашлось. Тем и вызывалась поездка в Петербург.
Уповая на внимание к своему труду, Шевелев писал: осмеливаюсь повергнуть книгу к «священным стопам» его императорского величества. Просил не только позволить ее издание, но и «пожаловать в пособие… денежное вознаграждение» — издать книгу за государственный счет. За одним ходатайствовал определить его на штатскую службу, подчеркнув, что с малолетства занимался «приказными делами», именно в кругу штатских служителей.
Книгу проверял статский советник Николай Муравьев. Найдя слабые места в оглавлении и предисловии, учтя, что правительство готовило новое положение об управлении государственными крестьянами в волостях, эксперт усомнился в необходимости книги, хотя и допускал ее издание, заявив, что «ежели оно дозволено будет», поручить это дело сенатской типографии, с тем, чтобы «сия типография ответствовала за верность печатаемого». В любом случае Муравьев не сомневался: «…доброе намерение создателя книги заслуживало одобрения».
Так и случилось. 19 февраля монарх повелел: «Принять Шевелева в штатскую службу…» Рукопись же ему возвратили. Дело завершилось примерно за месяц — по меркам тех лет без волокиты.
Спустя примерно пять лет яранское общество вновь напомнило о себе высшим властям. В марте 1825 года министр внутренних дел князь Виктор Кочубей сообщил всесильному «временщику» графу Алексею Аракчееву, что жители Яранска терпят «отягощение» от строительства моста через Ярань, вследствие чего Кочубей приказал вятскому губернатору сделать необходимые распоряжения в ответ на жалобу. В подробности дела вновь вводят материалы РГИА (Ф. 1409. Оп. 1. Д. 4537).
Конечно, сооружение моста было для города «стройкой века», и требовались немалые средства. Казенные же деньги беззастенчиво разворовывались и в те времена. И можно догадываться: яраничей обложили новой податью — на сей раз на мостостроение. Оттого и родилась жалоба.
Примечательно, что, помимо указанных лиц, проблему разрешали два сенатора. Именно они сообщили императору об «усердии» вятских властей. Монарх и расставил все точки над i, подключив Министерство внутренних дел. Консультации Министерства финансов монарху не потребовались. И можно предполагать: яраничи добились своего.
Стоят уважения наши предки — активная их позиция, стремление защищать свои законные права, чем не отличаются современные россияне, хотя право на достойную жизнь закреплено уже конституцией.
«Правитель слабый и лукавый…» — писал об Александре I Пушкин. Но к случаю с яраничами строка эта явно не подходит.