Преодолев сорокалетний жизненный рубеж (вспоминая Бродского: «Вот и прожили мы больше половины»), начинаешь больше ценить простые вещи: дружеские привязанности и тишину уединения, неповторимость каждого рассвета и огни шумного вечернего города, устоявшийся ритм рабочих будней и щемящее чувство ожидания праздника, — начинаешь ценить довольно обычное явление, которое называется жизнь. А складывается она не просто как «миг между прошлым и будущим», а из некоего непрерывного чередования впечатлений, больших событий и мелких, казалось бы, пустяков, неожиданных встреч и привычного общения, — и всё это может послужить поводом к тому, чтобы автор, если ему есть что сказать, предпринял попытку передать читателю-собеседнику свои мысли, чувства, переживания. Вопрос в том, насколько это удаётся. Настоящая поэзия (впрочем, как и всё то, что нефальшиво), на мой взгляд, даёт возможность неторопливо размышлять «о сущности протекших дней». Исходя из этого, я и пишу.
Из биографических данных, имеющих отношение к моему творчеству, могу сообщить об участии в августе 2007 года в областном творческом семинаре начинающих литераторов (г. Киров), хотя, конечно, в возрастные рамки формата «начинающего» я укладывался не очень. Упомяну также о значимом для меня факте участия в конкурсе «Нонконформизм-2010», объявленном «Независимой газетой».
Публикаций у меня немного. Некоторые вещи, благодаря настойчивости ведущего тематической страницы «Литературная тропинка», появлялись в районной газете «Отечество». Отдельные стихи опубликованы также в областной еженедельной газете «Культурная среда» и — как финалиста вышеупомянутого конкурса — в газете «Ex libris» (приложении к «Независимой газете»).
Вот, пожалуй, всё, что полагаю возможным сообщить.
Остальное, как принято говорить, — в стихах.
Родина — страна, в которой родился человек и гражданином которой он считается.
Словосочетание «малая родина» употребляется для обозначения конкретного места рождения какого-либо человека, а также ближайших мест его проживания.
|
Да, Родина бывает разная: масштабная и небольшая... А мы — любить её обязаны, не требуя, но — отдавая! За что любить её, неброскую, нещедрую и бестолковую? За скорбь — с несжатою полоскою. За песню — старую и новую. Зачем нам Родиною маяться с законами жестоковыйными? За то, что где-то откликается берёзками хрестоматийными. То самобранкой безотказною и золотою рыбкой гордою, то в стельку пьяной бабой грязною и мужиком с набитой мордою. За что ценить? За вклад в историю? Но были вклады и существенней. За климат? Супертерриторию? За то, что светлым было детство в ней? За обречённых на изгнание? За мясорубку бело-красную? За «Мир. Труд. Май» и обещание создать формацию прекрасную? Гордиться чем? Былым могуществом? Боеголовками ядрёными? Иль человечьим преимуществом над гитлеровцами вооружёнными?.. Любить! За всё, что наворочано и титанически освоено, разрушено и опорочено, и героически построено. Любовь не с выгод начинается. Она корысти не преследует. Любовью многое прощается, о чём и Родина не ведает. И нам жалеть её, бессвязную, не ставшую к спасенью светочем, за то хотя бы, что, как сказано, другой — не будет. Да и незачем. |
|
Колокольчики, пижма, цикорий, ромашки. Козявки юркие, травяные букашки. Огород. Июль. Пора маяты. Бело-жёлтым глазом глядит картошка, утешая, шепчет: «Подожди немножко. Отдохнёшь, а как же! Отдохнёшь и ты». Что такое жизнь? Божественный фокус. Искривленье пространства вторжением тел. Удача зародыша в набухающем семени. Цепкий плевел, благородный крокус, щедрый дуб, гордый сокол, лягушонок-пострел рвутся в мир, раздирая одиночество времени. Не закончив работы, досуга напрасного не стяжай! Будет осень. Выйдут сроки всему. Соберёшь урожай. |
|
Благословляйте женщин вновь и вновь за то, что нежность их непреходяща, за верность, за великую любовь, которая всегда животворяща; за вешалку, пришитую к пальто, за суп, в кастрюльке на плите кипящий, за то, что дни идут и нас никто, чем женщина, не пожалеет чаще. За то, что ожиданием живут, тревожатся и верят в возвращенье, когда мужчин непредсказуемый маршрут то к подвигам зовёт, то к приключеньям. Благословите женщин за терпенье, за то, что ваши крылья берегут и помогают выскользнуть из пут почти неотвратимого паденья. За то, что благодарности не ждут, благословите женщин и за это! За то, что понимали и поймут, и «Корвалол» тихонько примут где-то. Ещё благословите за цветы, которые вы им не подарили, сказать хотели что-то, но... забыли. За отблеск уходящей красоты. Ещё благословляйте их за труд души и рук, за то, что в каждом доме заботой женской созидается уют; за эти ласковые мягкие ладони, которые коснутся головы мальчишки, поседевшего с годами... За то, что нет прочней защиты от беды, чем нежность женщины, живущей рядом с вами. |
|
Вы не знаете, что чувствует раздавленная собака.
Л. Витгенштейн. 1Окоченевший труп собаки,автомобилем сбитой, у обочины лежит. Она не понимает знаки дорожные, верней, не понимала. Вид её, верней того, чем в прошлом была собака, взор пока не оскорбляет, ибо собака суть не человек, не глыба матёрая. Не оказавшись дошлой, чтоб увернуться от машины, дохлой оказаться — результат закономерный для неё. Для автошины тела пластичные препятствий не чинят, они смягчают сухость стилистической фигуры неспешным разложением структуры. 2Неспешным разложением структурытелесной сущности четвероногой твари, скажу обиднее — нерасторопной дуры, умевшей прежде избегать аварий, не избежавшей столкновенья в этот раз, мне, честно говоря, и самому довольно странно было начинать рассказ, и сообщил об этом я к тому, что, рассуждая правильно и строго, сюжет, конечно, мало эстетичный, чтоб стать изящной зарисовкою с натуры — раздолбанная по весне дорога, собака, бывшая набором гармоничным костей и мышц в футляре шкуры. 3Костей и мышц в футляре шкурыне так уж много. Совершенством точным скульптурной лепкой отшлифованной фактуры живое тело, представляясь прочным, способно изумлять, но, в падаль превратясь, вся эта масса мяса, вен, костей и сухожилий теряет форму, мерзкой грудой становясь посредством многочисленных усилий гостей невзрачных, появившихся на зов горы гниющей. Медленный распад собаки, сбитой несколько часов назад, покамест незаметен, и покров работой, совершаемой во мраке, ещё не уничтожен, но уже — вне драки. 4Ещё не уничтожен, но уже — вне драки,и потому не представляет интерес игрок, избравший амплуа зеваки. Борьба за выживание — процесс жестокий, ибо состязанье, в котором важен персональный вес, где главное не скорость, а вниманье, тому, кто движется другим наперерез, традиционной гибелью всерьёз грозит. Пока собачьи суетятся боги, собачью душу посылая в рай, помехою не ставший для колёс и вне игры унылый труп, и вне дороги находится, отброшенный на край. 5Находится, отброшенный на крайсознания какой-то довод веский, чтоб выйти из игры, когда раздрай меж разумом и чувством гасит всплески желания добраться до финала. Рассудок чаще побеждает, слава богу. Но вот собака, выбегая на дорогу, чуть-чуть ошиблась: вероятно, полагала, что, как и ранее, стремглав проскочит мимо, но от удара не сумела ускользнуть, лохматой поплатившись головой. Когда движение уже необратимо, становится ничтожное чуть-чуть неумолимой силой роковой. 6Неумолимой силой роковойопределён перемещения порядок для всех существ. Прогулки по кривой длиннее, но спасают от накладок, предохраняя от трагической развязки. Предвестия, флюиды и фантомы, болезней незаметные симптомы — они теряются, негромкие подсказки, среди бесчисленных фальшивых наваждений, живую плоть не в силах уберечь от гибельных неотвратимых встреч. Нам уготован ряд фатальных превращений, чтоб перегнить и сделаться травой, как ежедневный мусор бытовой. 7Как ежедневный мусор бытовойпредназначается для наполненья бака, так, надо думать, и погибшая собака контейнер будет вскоре заполнять собой. Не знаю я, в чьём сердце, в чьём дому она при жизни занимала место, кто был её владельцем и кому она в глаза смотрела преданно и честно. Случайные причины разрывают сплетения глубинного родства, о том, что их собака верная мертва, хозяева её ещё не знают... Со временем истлеет горе, как её умолкший лай, как рухлядь, унесённая в сарай. 8Как рухлядь, унесённая в сарай,освобождает дом, так харакири есть способ для того, чтоб самурай освободил себя от пребыванья в мире. Животные не склонны к суициду, поскольку пресекать свой век не вправе. Они не могут, на судьбу тая обиду, прибегнуть к выстрелу, ножу или отраве. Свободные от множества грехов людских и от людских пороков, они не ангелы, но всё-таки упрёков не предъявляют к замыслу богов. Живут, пока не сделается оболочка тесной, став неподвижной вещью бесполезной. 9Став неподвижной вещью бесполезной,исполнив на прощание кульбит, собака беспрепятственно парит, астрально созерцая свод небесный. Игра со смертью есть игра не в поддавки! В предчувствии опасности возможной вся трудность — уловить сигнал тревожный, отринув остальные пустяки. Попав на асфальтированный тракт, животные не соблюдают правил, и гибель их — не столь уж редкий факт, и труп собачий мало критики добавил к тому, что автотранспорт не злодей для нас, по крайней мере, для людей. 10Для нас, по крайней мере, для людей,предубежденье характерно, что наш Творец, Верховный Чародей, порою действует неверно. Не по заслугам награждая, чем руководствуется он, нам непонятный соблюдая распределительный закон? Животным, очевидно, проще. Они вполне довольны всем, не угнетён их разум мощью онтологических проблем. Как бегала, так и теперь — исправно лежит собака, сбитая недавно. 11Лежит собака, сбитая недавно,вблизи от перекрёстка двух дорог, от погребенья далека и уж подавно вдали от мысли быть вплетённою в венок сонетный. Здравый ум собачий не рефлексирует, посмертной кармой мало интересуется при жизни и тем паче теперь, когда собака в сторону отпала от соплеменниц — более живых. Такая же, возможно, участь ждёт в дальнейшем и какую-то из них. И, угодив в такой же переплёт, она такой же станет жертвою безвестной когда-нибудь, согласно логике железной. 12Когда-нибудь, согласно логике железной,для повторения наступит срок, вернёмся мы, исторгнутые бездной, чтоб с вечностью продолжить диалог. Я просто шёл домой из магазина, переходил дорогу, сумку нёс, когда мне на глаза попалась псина несчастная, погибший этот пёс. Неосторожная собака эта, непреднамеренно задетая шофёром в один из мартовских воскресных дней, зацепкой послужила для поэта, чтобы начать сонетный цикл, в котором воскреснуть будет суждено и ей. 13Воскреснуть будет суждено и ей,собаке, чьи глаза ещё не впали, но также и другим, кого из далей забвения извлечь уже трудней. Красивое сцепление идей — родник неисчерпаемой печали, есть встречи горькие, и потому вначале искусством расставаний овладей. В неистребимой памяти моей, которую года не растрепали, есть место для людей и для зверей — я никого не предаю опале! Пусть те и эти существуют равноправно хотя б в сонетах, если уж не явно. 14Хотя б в сонетах, если уж не явно,собаку горемычную почту, пока не вызывают тошноту останки пса, погибшего бесславно. Страшна не смерть, но — безнадежность. Всякий обычный пёс живой счастливее намного, чем мёртвый лев, хотя одна дорога посмертно и у льва, и у собаки, чья лёгкая душа теперь летит во мгле, среди созвездий, по маршруту Гончих Псов, где звёздный Лев скучает в Зодиаке, пока недвижно стынет на Земле — и к вознесению, и к тлению готов — окоченевший труп собаки. 15Окоченевший труп собакинеспешным разложением структуры костей и мышц в футляре шкуры ещё не уничтожен, но уже — вне драки находится, отброшенный на край неумолимой силой роковой. Как ежедневный мусор бытовой, как рухлядь, унесённая в сарай, став неподвижной вещью бесполезной для нас, по крайней мере, для людей, лежит собака, сбитая недавно. Когда-нибудь, согласно логике железной, воскреснуть будет суждено и ей, хотя б в сонетах, если уж не явно. |
|
По поводу жёлтой банальной звезды, касательно маленькой лёгкой планеты, которою мы чрезвычайно горды, нездешний астроном запишет в «Труды»: «В такой-то Галактике, в области Дзеты, отсутствуют жизни разумной следы», — и кончит работу, поднявшись устало, перекрестившись рукой шестипалой. Случайно в кармане (как будто пустом) измятую вдруг отыскав сигарету, закурит, недавнюю вспомнит комету и от удовольствия щёлкнет хвостом... |